Новости

Ключевая проблема российской экономики не дефицит кадров, на который то и дело жалуются главы компаний и министры. Главная беда — низкая производительность труда: по этому показателю Россия отстает даже от Польши или Греции, стран с довольно низкими по европейским меркам показателями. Такой вывод недавно сделал заместитель гендиректора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов.

Штат большинства предприятий раздут, и это фатально влияет на зарплаты: там, где один специалист делал бы много работы и получал достойный оклад, заняты несколько, которым работодатель просто не может платить много. Это положение дел ставит крест на автоматизации: труд в России так дешев, что нет смысла заменять людей роботами. Зачем компаниям лишние люди и собираются ли они от них избавляться?

Невосполнимые потери

Чиновники регулярно связывают проблемы экономики с возникшим дефицитом кадров. Например, глава Центробанка Эльвира Набиуллина прямо говорит, что из-за нехватки рабочей силы экономика России больше не сможет расти экстенсивно. Такого же мнения придерживается нынешний руководитель Министерства экономики Максим Решетников. По его оценкам, к 2030 году предприятиям потребуется дополнительно 2,3 млн человек. И если половину этого количества еще можно будет найти, повышая занятость среди молодежи и «выгоняя» на работу пенсионеров, то остальных в стране взять негде.

По данным Института экономики РАН, в 2023 году дефицит рабочих кадров еще выше — в прошлом году он составил 4,8 млн человек. Аналитики сервиса по поиску работы SuperJob пришли к выводу, что за 2023 год конкурс на среднюю вакансию снизился на 34%. Число претендентов на одно рабочее место, по последним данным на апрель текущего года, составляет 3,6 человека, хотя нормой считается 5–8 резюме на одно место. По словам ведущего научного сотрудника Центра полевых исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Виктора Ляшка, дефицит в последние несколько лет рос в первую очередь для квалифицированных рабочих, а также операторов машин и оборудования, сборщиков и водителей.

Раньше дефицит был меньше в силу благоприятной демографической ситуации 2000-х годов, отмечает директор Центра исследований производительности Экспертного института НИУ ВШЭ Илья Воскобойников. На рынок труда приходило больше молодых работников. Из-за демографической дыры 1990-х доля молодежи снизилась. Но российские работодатели по-прежнему страдают эйджизмом: профессор кафедры отраслевых рынков факультета экономики и бизнеса Финансового университета Иван Петров констатирует, что компании отказываются нанимать сотрудников пенсионного возраста.

Дефицит рабочей силы связан и с возросшей за последние два года эмиграцией из страны. По оценкам главы ВЦИОМа Валерия Федорова, с февраля 2022 года по середину 2023-го Россию могли покинуть от 500 тыс. до 800 тыс. человек. Основными причинами стали боязнь экономической нестабильности и отсутствие экономических перспектив, а также страх попасть под мобилизацию. Наконец, стоит учитывать, что в зоне конфликта сегодня находятся 617 тыс. военных — совершеннолетних и трудоспособных мужчин. Одним из опасных последствий дефицита кадров чиновники и экономисты считают рост зарплат: стараясь переманить друг у друга людей, компании повышают оклады, что разгоняет инфляцию.

Семеро с сошкой

Заместитель гендиректора ЦМАКП — одного из основных мозговых центров, готовящих аналитику для госструктур страны, Дмитрий Белоусов (брат министра обороны Андрея Белоусова) с такой постановкой проблемы не согласен. Он утверждает, что в России не дефицит кадров, а избыточная занятость.

Белоусов считает, что основная угроза для экономики не в нехватке работников, а в неэффективности российских предприятий. В презентации для «Сколково», подготовленной центром совместно с Российским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП), приведены показатели эффективности труда в разных странах за 2015–2017 годы. По ним в базовых несырьевых отраслях Россия ближе к Чили, чем даже к не самым эффективным странам Европы, таким как Польша, Греция или Италия.

Показатель производительности рассчитывается на основе данных о затратах на труд по выпуску товаров и услуг. Последние базируются на данных о распределении трудовых ресурсов и времени, которое сотрудники тратят на работу. В России производительность труда составляет $40 тыс. по паритету покупательной способности. В Польше — $48 тыс., в Греции — $54 тыс., в Италии — $83 тыс. Белоусов подсчитал, что если России удастся догнать по производительности труда Италию, то придется уволить 25 млн работников. Больше всего людей будет сокращено в торговле — до 6 млн человек. За ними последуют 5 млн занятых в обрабатывающей промышленности, 4 млн трудящихся в сфере образования, 3 млн строителей и т.д.

В комментарии РБК Дмитрий Белоусов поделился причинами, по которым на российских предприятиях так много «лишних людей». «В промышленности, особенно если речь идет о старопромышленных регионах (например, Московской, Тверской или Ярославской областях. — РБК), трудно проводить оптимизацию, владельцы предприятий боятся сокращать рабочих. Ведь у небогатых рабочих нет финансовой подушки, одновременно в стране недостаточно выстроена система переобучения под новые специальности и нет механизмов социально мягкой межрегиональной трудовой миграции, например рынка дешевого, в том числе арендного, жилья, — объясняет Белоусов. — Специалисты, которые были заняты в сфере промышленности, оставшись без работы, часто попадают в трудное положение, поэтому их просто боятся увольнять. И замыкается круг: много занятых — они дешевы — нет смысла автоматизировать труд — он остается низкопроизводительным».

Об избыточном числе работников на некоторых предприятиях в конце прошлого года напомнил и глава Минэкономразвития Максим Решетников. Он связал это с избыточными требованиями в некоторых отраслях. Особенно много, по словам министра, набирают охранников и бухгалтеров. Одна из очевидных причин низкой производительности труда — технологическая отсталость. По данным заместителя гендиректора «Ростеха» Александра Назарова, в России 75% станков — импортные. Часть из них, по словам экспертов отрасли, устаревшие. Понятно, что работа на них будет не такой эффективной, как на новых.

По словам Ильи Воскобойникова, проблема во многом связана и с устаревшими отраслевыми стандартами. Он приводит как пример сферу энергетики, где часто нанимают работников, которые просто отслеживают состояние каких-то систем. Такой контроль уже давно много где ведется автоматически. «Но предприятию дешевле взять на работу сотрудника за небольшую плату, чем добиваться пересмотра стандарта», — поясняет эксперт. Такая же ситуация в общепите. «Предприятия, производящие полуфабрикаты, должны держать сотрудников для соблюдения стандартов, разработанных для столовых полувековой давности, когда, например, обработка мяса требовала операций по разделке туш», — уточняет Воскобойников.

Еще одна проблема коренится в российском образовании. Оно начало отставать от западного и сильно оторвалось от существующих реалий. Основатель компании iSpring, занимающейся разработкой решений для корпоративного обучения, Юрий Усков отмечает, что система профессиональной подготовки в России соответствует реалиям СССР середины 1980-х годов. С того времени появились лишь новые программы подготовки для ставших востребованными юристов, экономистов, всевозможных менеджеров. «Но у всех них по-прежнему качество образования невысокое. С советских времен и школа, и система профессиональной подготовки деградировали», — считает эксперт.

В результате люди в России привыкли работать не по специальности. В 1990-е годы многие технические специалисты высокого уровня были вынуждены переквалифицироваться в офис-менеджеров и тех же бухгалтеров. Ряд хороших психологов пошли работать HR-менеджерами. Эта традиция оказалась живучей: согласно оценкам сервиса «Работа.ру», лишь треть (33%) россиян работают по специальности. Получается парадоксальная ситуация: в погоне за высшим образованием молодые люди учатся пять лет, но затем им эти знания нигде не могут пригодиться. В результате им приходится получать новые знания с нуля или идти на работу, где от сотрудников требуется низкая компетентность.

Лишние люди

Еще одной, возможно, важнейшей проблемой остается дешевизна труда. Несмотря на рост зарплат, средний оклад в России, по данным Росстата, остается на уровне 75 тыс. руб. Это намного ниже, чем в США или Европе (для сравнения: средняя зарплата в США — $4500, а 75 тыс. руб. — это примерно $850). Многие российские рабочие не готовы перерабатывать за такую зарплату.

В докладе для «Сколково» отмечается, что низкие зарплаты являются не только причиной, но и следствием низкой эффективности труда. Если в компании много слабых сотрудников, она не сможет платить больше даже сильным. Это порождает порочный круг.

Иногда причины, по которым компании чрезмерно раздувают штат, кроются в чересчур сильной бюрократизированности. Иван Петров приводит пример: часто компании с госучастием искусственно поддерживают максимальную численность сотрудников в некоторых отделах. Это делается, чтобы соответствовать нормативным документам, регламентирующим формирование управлений и других структурных единиц. С этой целью компании часто вместо того, чтобы взять одного высокооплачиваемого сотрудника, скажем, за 150 тыс. руб., берут двух средних специалистов с зарплатами по 80 тыс. руб.

По словам Петрова, точно так же поступают компании, претендующие на налоговые льготы. Государство часто оценивает эффективность проекта по числу создаваемых рабочих мест. «В системе государственной отчетности, в том числе при оценке работы губернаторов, уровень безработицы является наиболее весомым показателем. Поэтому при привлечении новых проектов в регионы предпочтение отдается наиболее трудозатратным объектам. Это приводит к снижению производительности труда», — объясняет Петров.

Однако так происходит не только в госкомпаниях. Возникает впечатление, что и частный бизнес никак не может преодолеть советский менталитет с его принципом «от каждого по способности — каждому по труду». Бесполезных сотрудников не торопятся увольнять из-за размышлений о том, что же с ними будет дальше: а вдруг им нечем будет себя кормить. «Социальная» направленность бизнеса, таким образом, мешает выходить на высокую прибыль.

Наконец, есть и причины раздувать штат, которые выглядят рациональными, правда, лишь на первый взгляд. Заведующая кафедрой «Владельческое управление» Международного НИИ проблем управления (МНИИПУ) Раиса Донская отмечает, что предприятия иногда набирают множество слабых сотрудников, чтобы не зависеть от одного сильного. «Особенно это касается женского найма. Дорогой специалист может часто болеть, уходить в отпуск, а заменить его будет некем. Поэтому проще взять нескольких сотрудников с невысокой квалификацией. Их также будет проще уволить. Это уже веяние западных традиций — некоторые компании до сих пор регулярно меняют сотрудников, считая, что так они становятся более конкурентоспособными», — говорит эксперт.

Человек — дешевый робот

По мнению экономистов, повысить производительность труда в стране можно, проведя оптимизацию бизнес-процессов, введя в строй новое оборудование и технологии, увеличив рабочую нагрузку персонала, а также повысив уровень его компетенции. И конечно же, заменяя людей роботами. Однако и роботизация связана с большими трудностями. Многим российским предприятиям невыгодно вкладывать деньги в роботов, так как их срок окупаемости слишком велик. Дмитрий Белоусов пояснил РБК, что в России сформировалась экономическая система, в которой замещать ручной труд машинами оказалось невыгодным: труд работников в стране недорогой, внедрение роботов в ряде случаев будет экономически неэффективным.

Директор по HR облачного провайдера Nubes Татьяна Лазарева обращает внимание, что роботизация связана для бизнеса с высокими рисками. «Невозможно просто интегрировать в компанию роботов и программное обеспечение. Необходимо полностью перестроить бизнес-процессы с учетом их использования. Не все организации в современных условиях могут позволить себе подобную трансформацию, не снижая темпов производства», — отмечает она. При роботизации предприятиям надо учитывать не только стоимость рабочей силы, но и затраты на модернизацию производства и оборудования автоматическими линиями, предупреждает исполнительный директор производителя общесистемного и прикладного программного обеспечения ALMI Partner Дмитрий Паршин. «И тогда картина резко меняется — в большинстве случаев сроки окупаемости инвестиций в автоматизацию оказываются невообразимо большими. Кроме того, во многих областях резкое увеличение производительности и, как следствие, увеличение объемов продукции просто не имеет смысла в силу ограниченности рынков сбыта», — объясняет эксперт.

Ситуация с автоматизацией производства в России не отличается от той, что сложилась в других странах с невысокой эффективностью труда, например в Индии, отмечает партнер и директор по развитию компании HRlink (разработчик системы электронного кадрового документооборота) Дмитрий Махлин. «В Индии, несмотря на размер рынка, бизнесу проще и дешевле нанять двух-трех человек на рутинную работу, чем покупать ПО. С похожими представлениями мы сталкиваемся в российских регионах. На предложение автоматизировать кадровое делопроизводство часто получаем ответ: «Зачем нам это надо? Мы наймем человека, который все будет делать руками». И если в Индии демографическая ситуация и специфика рынка труда подобный подход могут оправдать, то в России, где всеми признается факт дефицита кадров, особенно квалифицированных, это серьезная проблема», — говорит Махлин.

Однако эксперты отмечают, что все же определенные предпосылки для роста спроса на роботизацию в России есть. Дмитрий Белоусов напоминает, что оплата труда в стране сейчас быстро увеличивается. «СВО повысила спрос на труд, целевые ориентиры работников по зарплате стали выше — и они, скорее всего, не снизятся и после возвращения бойцов с фронта», — считает он. Чтобы эти предпосылки реализовать, по мнению Белоусова, надо снижать риски — поощрять предприятия, внедряющие роботов, — например, предоставлять для них кредиты по льготным ставкам.

С этим тезисом согласен замдекана экономического факультета РУДН Максим Черняев. Он говорит, что стимулировать роботизацию можно также с помощью субсидий или льготного лизинга. Однако не стоит забывать, что внедрение роботизированных систем, в том числе на основе искусственного интеллекта, рационально только на предприятиях, выпускающих продукцию массово, в условиях жесткого контроля качества, продолжает Черняев. Речь идет о пищевом производстве, фармацевтике, заводах, где производятся машины и электроника. А вот роботизация сельского хозяйства может быть невыгодной, поскольку «время для аграриев дороже денег», заключает экономист.

Пока что тренд на рост эффективности труда в России заметить не получается. Скорее наоборот: по итогам 2023 года средняя длина рабочего дня достигла рекордного значения 7,17 часа — максимума за 19 лет. Эксперты говорят о риске неоплачиваемых переработок, а это значит, что зарплаты в стране останутся довольно низкими и не будут способствовать повышению мотивации сотрудников.