Новости

Привычный мировой экономический порядок разрушается — санкции, пошлины, протекционизм, торговые войны и изменение роли международных финансовых институтов создают мировую экономику нового формата. «Международный порядок, основанный на устоявшихся правилах», как его называют политики, сейчас распадается.

Если раньше мир стремился к устранению барьеров на пути движения товаров и капитала, что содействовало торговле и инвестициям, то теперь этот процесс пошел вспять: препятствия множатся по мере того, как привычные правила ставятся под сомнение.

«Эта неприятная регрессия (назовем ее деглобализацией за неимением лучшего термина) начинает проявляться в экономических данных, поскольку инвесторы пересматривают активы и перенаправляют капитал в менее интегрированный мир», — пишет The Economist. И хотя эти сдвиги еще не оказали большого влияния на глобальный уровень жизни, в будущем последствия могут быть достаточно существенными, отмечает издание.

Как изменились международные финансовые потоки и торговля

После Второй мировой войны мировая экономика напоминала Дикий Запад: многие страны ввели высокие пошлины на товары для развития отечественной промышленности, а контроль за движением капитала был очень строгим, напоминает The Economist. Кроме того, правительства регулярно экспроприировали активы иностранных владельцев: по официальным данным, в период с 1961 по 1975 год американские инвесторы столкнулись с этим за рубежом как минимум 260 раз.

Однако окончание холодной войны помогло объединить мировую экономику. По мнению редакторов The Economist, возник консенсус, каким бы хрупким и порицаемым он ни казался: экономикам легче расти посредством интеграции, чем в самоизоляции. Пошлины резко снизились, власти отменили многие меры контроля за движением капитала. Были созданы ВТО и орган по разрешению споров внутри нее как механизм для разрешения торговых споров.

Политики тогда пытались привлечь иностранных инвесторов. Хотя этот процесс всегда был неполноценным, особенно в Китае, торговые потоки и инвестиции резко возросли, отмечает издание.

В последние годы трансграничная торговля и инвестиции перестали расти, пишет The Economist. Три главные причины этого упадка глобализации: распространение карательных экономических мер различного рода, внезапная мода на промышленную политику и разрушение глобальных институтов.

Как карательные экономические меры изменили мировые финансы

По данным исследовательской компании Global Sanctions Database, правительства стран мира сейчас вводят торговые санкции более чем в четыре раза чаще, чем это было в 1990-е годы. Власти западных стран ввели сотни санкций против России, США вводят все больше ограничений в отношении Китая.

Кроме того, сейчас власти стали более тщательно проверять источники иностранных инвестиций и теперь чаще запрещают инвестиции в стратегические для страны компании.

«Количество режимов прямых иностранных инвестиций и усиление их регулирования растет во всем мире, особенно в Европе», — отмечают в юридической фирме White & Case.

Страны сейчас внимательно изучают и оценивают потенциальные сделки с иностранными инвесторами. Еще одна особенность изменившейся реальности — экспроприация активов других стран. Правительство Мексики ранее распорядилось конфисковать водородный завод, принадлежащий французской фирме, в марте законодатели ЮАР проголосовали за конфискацию земли без компенсации, если это отвечает национальным интересам, год назад в Чили объявили о планах заметно расширить роль правительства в литиевой промышленности, отмечает The Economist.

В то же время происходит активная господдержка местной промышленности и бизнесов. В США принято законодательство (закон о чипах, закон о снижении инфляции), согласно которому страна будет направлять миллиарды долларов компаниям, собирающим электромобили и производящим чипы на территории страны. США настолько ускорились в поддержке сектора зеленой энергетики, что в Европе опасаются, что это сделает европейские компании сегмента неконкурентоспособными, а многие бизнесы просто уйдут из региона.

Другие государства пытаются усилить свою промышленность, запуская местные программы поддержки: «Сделано в Европе», «Сделай в Индии» и «Будущее создается в Австралии». Правительство Канады назвало свой прошлогодний бюджет планом «Сделано в Канаде». Взаимная эскалация происходит именно в субсидиях, а не в тарифах или пошлинах, отмечает The Economist. В своем новом исследовании МВФ утверждает, что с вероятностью 74% субсидия на определенный продукт в одной из крупных экономик мира будет встречена аналогичной субсидией на такой же продукт в другой крупной экономике уже в течение года.

Что касается глобальных финансовых институтов, то, как отмечает The Economist, они стали «тенью самих себя». Раньше Международный валютный фонд (МВФ) обладал почти исключительными полномочиями по решению долговых проблем бедных стран. Но с появлением альтернативных кредиторов, таких как Китай и Индия, эта задача для организации становится все труднее.

Самым безнадежным институтом журнал называет Всемирную торговую организацию (ВТО), где все разговоры о расширении свободной торговли или усилении ее защиты давно отошли на второй план.

«Эпохальный сдвиг в мировой финансовой системе»

Редакторы The Economist обращают внимание, что, несмотря на сильную фрагментацию мира, положение вещей в нем и, в частности, в сфере финансов не настолько безнадежно, как могло бы показаться. Несмотря на западные санкции, российские банки и компании продолжают работать с другими странами — в Азии, Африке.

По мнению редакции издания, это символизирует «эпохальный сдвиг в мировой финансовой системе». «Целый ряд сил — некоторые из них зародились давно, другие — более новые — объединились, чтобы уменьшить зависимость системы от западного капитала, институтов и платежных сетей и, в частности, от Америки», — пишет издание.

В то же время, учитывая драматические изменения в мировой экономической географии за последние несколько десятилетий, это, возможно, было неизбежным, полагают редакторы журнала. К примеру, быстрый рост Китая привел к резкому увеличению его доли в мировом ВВП. Но вместе с ним выросли доли и многих других стран. В начале 1990-х годов на долю сегодняшних десяти крупнейших стран с развивающейся экономикой приходилось 12% мирового ВВП. Сейчас их доля составляет около трети от всего объема.

Последствия этого сдвига будут огромными. «Монолитная система, в которой долгое время, к лучшему или к худшему, доминировала Америка, диверсифицировалась до такой степени, что большие ее части могут вырваться на свободу и пойти своим путем», — пишет издание.

Финансовые центры Азии, такие как Сингапур, Гонконг и Токио, а также Шанхай, Пекин и Дубай, догоняют Нью-Йорк и Лондон. Рынки капитала многих стран также увеличились. Если раньше крупные фондовые рынки были прерогативой только стран с развитой экономикой и компаниям в других государствах приходилось искать возможности для финансирования через размещение ценных бумаг лишь за рубежом, сейчас у многих развивающихся рынков есть собственные успешные биржи.

В пятерку крупнейших фондовых рынков мира входят сразу три азиатские страны — Китай, Япония и Индия.

По мнению экономистов Goldman Sachs, к 2027 году доля развивающихся рынков на мировом фондовом рынке превысит долю развитых.

Страны, которым когда-то приходилось брать государственный долг в долларах, теперь могут эмитировать большую его часть в собственной валюте.

Почему разделенность мира делает финансы более устойчивыми

В то же время подобная разделенность стран несет и некоторое благо мировой экономике.

Раньше, в эпоху глобальных финансов, денежно-кредитная политика США, непостоянство инвесторов и общее плохое управление банками экспортировали кризисы по всему миру (с некоторой помощью Европы). Нынешняя, более распределенная, финансовая система выглядит как очень стабильная.

Страны стали более устойчивыми к периодическим нестабильностям и сбоям общей системы. «Достаточно взглянуть на отсутствие «взрывов» [в смысле экономических проблем] на развивающихся рынках за последние два года, хотя ФРС повышала процентные ставки самым быстрым темпом с 1980-х годов», — пишет The Economist.

«Бедные страны также начинают создавать собственную жизненно важную финансовую инфраструктуру по мере того, как развиваются их новые национальные платежные системы, становясь доступными онлайн. Из-за угрозы, которую представляют эти конкуренты, традиционные операторы модернизируют неуклюжую цифровую архитектуру и стремятся снизить затраты», — отмечает журнал.

Почему глобальная интеграция больше не гарантия мира

Сейчас стало понятно, что наличие единой глобализированной финансовой системы ни необходимо, ни достаточно для установления мира. Фрагментация потоков капитала, платежных сетей и финансовых институтов может быть вызвана геополитикой, но одновременно она имеет очень незначительное влияние на нее. По мере того как официальные лица от Вашингтона до Пекина будут отказываться от единой финансовой системы, они могут сожалеть об утраченных возможностях и связях, считают в The Economist.

И они, безусловно, делают военные конфликты более осуществимыми, одновременно нормализуя ощущение конфликта между странами. Мир, в котором страны запрещают иностранные инвестиции в стратегические отрасли, создаст всевозможные разногласия между врагами (а также друзьями), пишет издание.

Как пример — попытки президента США Джо Байдена заблокировать приобретение американской компании US Steel компанией Nippon Steel — конкурентом из Японии, одним из ближайших союзников Америки. В такой реальности компаниям самим приходится создавать финансовые барьеры, адаптируясь к новым санкциям. Экономическая интеграция может не быть гарантией мира.

Да, китайские банки могут быть лишены возможности быстрого клиринга в долларах, но, учитывая то время, которое у них было на подготовку к такой ситуации, можно, в конце концов, увидеть, какие серьезные изменения произойдут в этом случае. При принудительном разделении глобальных платежей на отдельные сферы влияния произойдет ускорение роста китайской трансграничной межбанковской платежной системы CIPS.

В то же время в Индии также есть своя платежная система — UPI (Unified Payments Interface), позволяющая проводить мгновенные платежи. К марту 2023 года годовой объем обработанных системой транзакций достиг около 139 трлн рупий ($1,7 трлн, или 50% ВВП страны). На долю UPI сейчас приходится более трех четвертей цифровых розничных платежей в Индии. Консалтинговая компания PWC считает, что к 2027 году эта доля вырастет до 90%, даже если общий объем цифровых платежей увеличится в четыре раза.

И эта платежная система вышла на международный уровень и уже используется в нескольких странах Азии. Скоро ее можно будет использовать во Франции, в Малайзии, Таиланде, на Филиппинах, во Вьетнаме, Камбодже, Южной Корее, Японии, на Тайване и в Гонконге.

Что касается доминирования доллара, то, если не произойдет чего-то катастрофического для США, трудно представить, чтобы доллар быстро потерял свое превосходство, если вообще такое возможно, пишет The Economist.

Даже без открытых военных действий между мировыми сверхдержавами их стремление превратить свою финансовую систему в настоящее поле битвы не стихает.

Какими будут новые финансовые отношения между странами

Растущие глобальные изменения предполагают, что происходит дробление мировой экономики, а не ее интеграция. Снижение эффективности, которое следует за этим процессом, похоже, не беспокоит многих политиков, которые поддерживают деглобализацию, пишет The Economist.

Пока экономический ущерб от такой фрагментации ограничен. В 2023 году мировой ВВП вырос на 3%. Некоторые из стран, которые с наибольшим энтузиазмом восприняли изоляционизм, включая США и Индию, растут особенно быстро. Это породило мнение, что деглобализация на самом деле будет стимулировать экономический рост.

Золотой век глобализации привел к беспрецедентному снижению уровня бедности в мире. Например, число китайцев, живущих в условиях крайней нищеты, упало с 800 млн почти до нуля, пишет издание.

«Начиная примерно с 1990 года развивающиеся страны начали расти очень быстрыми темпами и достигли высоких уровней доходов, которые были присущи развитым экономикам», — говорит профессор экономики в Дартмутском колледже Дуглас Ирвин. Исследования показывают, что неравенство внутри стран также снизилось. Отказ от глобальной интеграции представляет собой огромный риск, в частности, для бедных слоев населения мира, пишет издание.

Тем не менее политики, похоже, преданы идее деглобализации, которую они рассматривают как возможность обеспечить себе определенную долю в «отраслях будущего». Нарендра Моди, который вот-вот будет переизбран премьер-министром Индии, тратит огромные деньги на программы стимулирования производства, чтобы увеличить свою долю в мировой промышленности.

В то же время власти Китая тратят деньги на укрепление своих позиций в качестве мирового лидера в области чистой энергетики и на рынке электромобилей. Дональд Трамп, который может выиграть на выборах президента США в ноябре, обдумывает введение 60-процентного тарифа на все китайские товары. Он также вполне может возродить старую угрозу вообще выйти из Всемирной торговой организации (ВТО).

Действующий президент США Джо Байден, в свою очередь, убежден, что субсидии могут превратить Штаты, в экономике которых доминирует сектор услуг, снова в производственную державу.

ЕС же хочет, чтобы ВТО предоставила возможность в будущем вводить регулирование в торговых сделках.

Напряженность в отношениях между Западом и Китаем делает экономическую войну еще более вероятной, даже несмотря на то что она снижает шансы на значимые реформы в глобальных институтах. По мере того как деглобализация будет набирать обороты, станет ясной и ее истинная цена для общества, пишет издание.